«Ну как так можно?» - вслух или про себя спрашивает одна мама. «Как у таких родителей детей не отбирают?» - отвечает вопросом на вопрос вторая мама. В нашей стране, где столкнулись два столь противоречивых подхода к воспитанию, как израильский и российский, шумные споры на эту тему не утихают, как в маленьких районных сквериках, так и на страницах и экранах СМИ.
Одной из центральных тем этих споров является сам подход к процессу воспитания. Если одни видят в воспитании прививание хороших манер и правил поведения в обществе, то с другой стороны этот метод кажется грубой дрессировкой и даже моральным насилием. Есть ли золотая середина между шумными, невоспитанными и обнаглевшими от безнаказанности детьми, единственным правилом поведения для которых является заповедь «не убий», хотя бы умышленно, и тихими, запуганными и задерганными малышами, смертельно боящимися слегка запачкать колготки? Наверное, да, хотя в спорах, корой кажется, что кроме этих крайностей ничего другого не существует.
Из подхода к воспитанию логично проистекает и следующая «горячая» тема споров – физические наказания. В Израиле телесные наказания находятся под настолько суровым запретом, что малейшее физическое касание вроде щипка или щелчка может быть в соответствующей ситуации расценено как насилие. И к этому очень тяжело привыкнуть родителям, росшим в условиях, когда ремень был общепринятым и чрезвычайно популярным средством воспитания и объяснения.
Запрет на наказания порой особенно непонятен для мужчин, роль которых в традиционной советской системе сводилась к выполнению угрожающей роли: «Вот отцу скажу, он тебе покажет». Большинство прочих занятий с ребенком почему-то получило на 1/6 части суши статус «немужских», и поэтому папы от них были традиционно отстранены. А это уже довольно тяжело понять израильским папам, наравне с мамами меняющим подгузники, катающим коляску и ходящим на родительские собрания. Нельзя сказать, что в Израиле наступило полное равноправие мам и пап, но разделение на «женские» и «мужские» обязанности по уходу за ребенком давно ушло в прошлое. Скорее можно отметить стремление пап наверстать во время отдыха то, что им не удается в будни. Так, например, летом в водных парках еще издалека можно с немалым процентом вероятности понять, какого подхода придерживается та или иная семья. Если из воды торчит всклокоченная борода, которую тянут в 3-4 стороны, одновременно радостно визжащие дети, скорей всего где-то в тенечке можно будет найти и ивритоговорящую мать семейства, наслаждающуюся законными минутами отдыха. А если несколько мам пытаются развлечь бултыхающихся в воде детишек, в то время как на берегу компания их мужей предается «традиционному мужскому отдыху», можно предположить, что мамы эти будут между собой говорить по-русски.
Разница в подходе видна не только на отдыхе, но и в отношении к учебе. И тут нельзя сказать, что российскому подходу свойственен пиетет перед учебой, а израильское разгильдяйство не позволяет нормально учиться. Это было бы слишком плоско и, мягко говоря, неверно, хотя бы судя по тому, как развивается эта страна «необразованных разгильдяев» по сравнению со страной «лучшего в мире образования». Интересна именно разница в подходе к образовательному процессу. То, что российскому взгляду кажется порой низким уровнем образования, оказывается иногда лишь другим методом обучения. Критериями качественной учебы в традиционной российской системе зачастую являются большие объемы материала и максимально высокая нагрузка на ученика, не оставляющая ему свободного времени. Круглосуточно зубрящий ученик является «серьезно учащимся» ребенком, образцом для подражания. В израильской системе образования запоминание больших объемов далеко не всегда нужного материала как раз приоритетом не является, в отличие от возможностей выбрать собственное направление и углубленно изучать то, что кажется ученику важным и интересным. Свободное время тоже не является бранным словом в этой системе, а как раз важным элементом развития ребенка, что иногда и ставит в тупик привыкших к совсем другому подходу родителей.
