И представьте себе, произведя небольшое и не очень научное, но показательное расследование пришла вот к какому выводу: практически никто ей не зачитывается сейчас и очень немногие, по крайней мере на тех двух главных языках, на которых читаем мы и наши дети - иврите и русском, в этом жанре сейчас сколько-нибудь заметно пишут. Можно сказать, что научная фантастика исчезла с арены русской литературы, а на арене ивритской она не появлялась и вовсе. Сохранилась она, правда, среди прочих жанров произведений на английском, но и там занимает место намного более скромное, чем в прошлом.
В списках лучших писателей-фантастов по-прежнему наряду с основателями этого жанра Жюлем Верном и Гербертом Уэлсом знакомые нам по временам нашего юношества Роберт Шекли, Рей Бредбери, Айзек Азимов, Артур Кларк, Клиффорд Сайсак, а из писавших по-русски Александр Беляев, Кир Булычев и братья Стругацкие.
Почему научная фантастика оказалась в современном мире едва ли не изгоем? Потому ли что многие мечты писателей фантастов уже воплотились в современных достижениях науки и техники? Я где-то читала, что из 108 фантастических идей Жюля Верна осуществилось 98, а из 86 из произведений Герберта Уэлса – 75. Так что сегодня пойди придумай новую идею в нашем мире самых высочайших технологий. Дело еще не в том, что столь многое из невозможного оказалось возможным, а в том, что граница между возможным невозможным стала весьма размыта, и теперь она – парафия не научных фантастов, а ученых. Вчера еще было невозможно искусственно создавать живых существ, а сегодня на пастбищах во всю себе щиплют травку клонированные овечки. Сегодня еще не клонируют человека, а завтра? Моралисты еще говорят, что исследователи, рискующие жизнью ради научной истины, например космонавты, перестали быть властителями дум современного читателя, и в качестве опосредованного свидетельства этого приводят данные о том, как мало платят в России кандидатам в космонавты.
Сложность продуцирования фантастических идей и непопулярность темы научных исследований привели к тому, что на передний план в научно-фантастическом романе стала выдвигаться не наука, а социологические проблемы и психология взаимоотношений между персонажами. Примером социологизации научной фантастики являются книги братьев Стругацких. Но впоследствии, чтобы герои смогли критиковать существующее социологическое устройство, уже не надо было помещать их в фантастический антураж.
Но переустройство мира - не первоочередная задача массового читателя, куда интереснее любовь и коварство в фантастическом мире. И ответом на эту потребность стал жанр фэнтези с его эльфами, принцессами и драконами. Фэнтези - Джоан Кэтлин Роудинг с ее Гарри Поттером, Джон Толкиеном с его хоббитами, Урсула ле-Гуин, Роберт Желязны, Клайв Люис – оттянули на себя значительную часть поклонников научной фантастики. В этом жанре продолжают писать и сегодня многие и по-английски, и по-русски (а на иврите – нет). Впрочем, большинство израильских детей знакомятся с героями фэнтези не по книгам, а по их экранизации.
В общем, не надейтесь увлечь ваших детей книжными новинками научной фантастики, но чтобы не закончить заметки совсем уж без конкретных рекомендаций - что читать, упомяну несколько фамилий популярных сегодня писателей-фантастов. В переводах на иврит это Джон Скалзи с его последним романом חולצות אדומות ("Красные рубахи"), Джеймс Бутчер חזית הסערה ("Передний фронт шторма", между прочим, фантастический детектив) и Кэри Монинг קדחת דם )"Кровая лихорадка"). В России часто упоминаются имена Дмитрия Емеца с его девочкой-волшебницей Таней Гроттер, Сергея Лукьяненко, Василия Головачева и Андрея Ливадного.
