Этот вполне реальный бункер находится в Москве, на Таганке - на глубине около 80 метров под землей. На КПП приняли мой паспорт и сообщили, что внизу меня ожидают. Я доверчиво загрузилась в лифт, нажала нужную кнопку и какое-то время действительно опускалась вниз. На середине пути вдруг погас свет и лифт… остановился. Телефон, разумеется, не ловил. Осознание того, что я на неопределенный срок погребена в крошечной коробочке где-то в толще земной коры, ошеломляло. Проснулась клаустрофобия, до того дремавшая в недрах сознания. Мозг заботливо подсовывал самые горяченькие обрывки воспоминаний. Например, про Гоголя, который был найден перевернутым в гробу и, как считается, был похоронен заживо. Или рассказ «Черный кот» Эдгара По. Мокрая как мышь, я присела на пол. Battery low, сообщила Нокиа. Через десять минут или десять столетий – ох, не поручусь – свет включился, лифт тронулся и я на ватных ногах присоединилась к группе коллег.
Зачем я все это рассказываю и что имею заявить со всей ответственностью: все ужасы, фобии и паранойи меркнут и не идут ни в какое сравнение со страхом за ребенка. Начиная с холодка по спине перед первым узи – все ли в порядке? И дальше снежным комом: не заболеет ли? Не упадет? Будет всегда меня любить? Поступит в Оксфорд? Женится? На девушке? На хорошей хоть девушке?
В одном дамском блоге обсуждался настолько хрестоматийный, насколько холиварный вопрос – может ли женщина быть счастлива, не имея детей. В комментариях пахло паленой человечиной. Среди них выделялся один пронзительный и печальный голос, выступавший как раз против деторождения. У его обладательницы вроде как детей было двое. А причина, по которой она советовала другим искать счастье, минуя материнство, – это страх. Страх за детей, бесконечный, леденящий, не покидающий до гробовой доски. И хотя той женщине несомненно нужно с этой проблемой к психотерапевту (о чем ей не замедлили сообщить в грубой форме), нельзя не признать – тревога и боязнь за ребенка в большей или меньшей степени есть в жизни каждой мамы.
Ежедневно и буднично мы цепенеем от страха за самое дорогое, что имеем. До определенного предела это, конечно, нормально. Переживаем, потому что любим – вероятно, больше всего на свете.
Сначала младенец такой миниатюрный и хрупкий, что страшно взять на руки, впервые помыть, переодеть. Потом, конечно, наловчишься, но вот как он будет спать один в своей кроватке? Такой беззащитный, а вдруг уткнется лицом в подушку? Не сумеет перевернуться? Застрянет в палках от кроватки? А с собой взять еще страшнее, столько историй про «придавила во сне». Кто не вскакивал с кровати, просто чтобы проверить – все ли у маленького в порядке, дышит, никуда не делся? – давайте номерок, вот ваше белое пальто. На этой порции страхов отлично зарабатывают производители мониторов и датчиков дыхания – и дай им Бог здоровья.
Еще один популярный пласт страхов молодой мамы – боязнь болезней. От рутинной унылой тревожности «о блин, опять сопли, сидеть нам неделю дома и пересматривать Моану двадцать раз» до совершенно бездонного ужаса перед тем, о чем и подумать страшно – неизлечимым. Не так давно мы с мужем смотрели одно кино с кучей номинаций на Оскар. Миша меня уверил, что оно про инопланетян. А как мне показалось – про детскую онкологию. Полфильма я, конечно, проплакала. Неделей позже разговорилась с подружкой, среди прочего обсуждали как раз повышенную тревожность. - Я тут кино посмотрела… – начала я. «Прибытие»? – перебила она, чуть ли не хватаясь за сердце. Кто-то вообще отметил инопланетян в этом чертовом фильме?
Маленький ребенок или подросший, тревога часто настигает нас, когда нужно оставить его одного или доверить другим. Вот характерная цитата с форума: «Я собираюсь отдать ее в садик, но у меня страшная паника, что другие люди не смогут заботиться о ней, как я. Мое воображение рисует мне картинки, как она летит лбом об край стола, как она гуляет там с голым горлом без шарфа, как ее обижают и некому заступиться. Умом я понимаю, что не смогу всю жизнь быть рядом, и мне придется доверять ее другим людям. Но она еще такая малышка».
Думаю, всем знакомы такие эмоции. Конечно, другие не могут заботиться, как мы. А ведь и садик – только начало, и голое горло – еще не хоррор. Моя мама вспоминала, как на первых курсах я где-то шастала ночи напролет, да еще и с отключенным телефоном. И когда она умирала от тревоги и в сотый раз тянулась к трубке, я (свинья, конечно, что и говорить), наконец, являлась, одаривая маму рассеянной улыбкой и запахом недорогого алкоголя. Так что она будет для нас малышкой и в ее два, и в пять, и в десять, и в двадцать. А там и внуки пойдут.
Конечно, всегда есть граница, и весьма размытая, между нормой и паранойей. Если страх съедает всю радость и мешает жить, это повод обратиться к специалисту. Почему наши тревожности вреднее, чем кажутся на первый взгляд? Аргумент – потому что вы превращаетесь в зацикленную истеричку, которая упускает массу интересного – я опускаю, он очевиден. Помимо этого, наши страхи отражаются на детях, которых мы так хотим уберечь. Во-первых, параноидальная мамаша невротизирует ребенка в принципе. Перекошенное в панике лицо, хватание за сердце, охрипший от ужаса голос – ребенок не может этого не считывать и перенимает тревожность как черту характера, отношение к жизни. Во-вторых, иногда мы просто крадем его уверенность в себе. Он уже не так уверен, что может забраться на эту горку, прыгнуть с этой тарзанки, встать на коньки – вы же так и не смогли от него отойти. Раз за разом он чувствует, что может не взять этот барьер, что вы ему эту победу не доверите. И в-третьих, гиперпереживания мамы часто перерастают в повод для претензий в дальнейшем и формируют в ребенке чувство вины. Я ради тебя ночей не спала, а ты женился да съехал!
Мои личные правила по борьбе со страхом в отношении дочки пока таковы:
- Уходя, уходи и получай удовольствие. Если уж отдала в старательно выбранный сад, то совершенно неконструктивно размышлять, помыли ли они руки и не упали ли с горки.
- Подстраховаться по максимуму там, где лед особенно тонок. Например, оставляя ребенка родственникам, я оставляю и заметки в стиле санаторной карты: 11.30 – второй завтрак (курага, чернослив, яблоко, кукурузные хлебцы). Так я защищаю ребенка-аллергика от бабушкиной запрещенки (а что, бутербродик с маслицем разве нельзя?) и себя от лишних переживаний на этот предмет. А тем людям, которым я не вполне доверяю, я ребенка не оставляю вовсе, и это лучше, чем оставить и трястись.
- Не провоцировать страхи напрасно. Я осознанно избегаю жутких историй из фейсбука, грустных фильмов и информации, которая может бередить мои фобии и тревоги. Малодушно – скажете вы, но это мой способ защиты себя, и он работает (особенно если читать аннотации заблаговременно).
- Разобрать страх по косточкам. Порой опасения за ребенка – продолжение нашего собственного далекого страха. У меня, например, в детстве были приступы астмы, которые никто не замечал, а я по малолетству не умела объяснить. Сохранив этот ужас в подсознании, я буквально содрогаюсь, когда дочка начинает покашливать. С тех пор, как я осознала эту проекцию на маленькую себя, стало проще – я по крайней мере предупреждена и вооружена, хотя бы в этом отношении. Даже если какая-то проблема реально есть, никто не выдаст вам нового Петю. И надо учиться жить с тем, что есть, а не умирать от тревоги перед неизвестностью из прекрасного далека.
- И, наконец, принять как данность: материнский страх никуда не исчезнет, это один из основных инстинктов, помогающих человечеству выжить. Главное, научиться с ним сосуществовать, не травмируя своих близких и себя саму. Желательно вдохновляясь при этом примером не Умной Эльзы, а хотя бы Муми-мамы.
Кстати, самый забавный пример мне озвучила подружка после пары часов восседания с бокалами. Боюсь, говорит, что сын подрастет да найдет себе женщину с детьми! Уж не знаю, из каких недр подсознания выползла эта ее тревога, но да будет эта проблема самой серьезной в жизни ее Виталика.
