Все как положено — кроме одного: детям я читала книги на русском и показывала советские мультфильмы и кинофильмы, что безусловно обществом не приветствовалось.
Когда к детям приходили подружки «местного разлива», в ход шли только кошерные книги и игры: никаких Дедов Морозов, никаких паззлов с «чуждыми элементами» типа Колобка или Красной Шапочки.
И вот как-то пришла к моей семилетней дочери Рухаме подружка. Стали они играть в деревянный конструктор «Городок» (игра российского производства): дома, магазины, школа и поликлиника, вокзал, разный транспорт. В набор также входили четыре фигурки: папа, мама, дочка и сын.
Злополучная игра «Городок». Они гои!
Пока юные градостроительницы возводили здания, мостили улицы и прокладывали железнодорожные пути, все было хорошо. Но как только Рухама взяла в руки деревянного мальчика, гостья прекратила игру категоричным заявлением: «У него нет кипы! Это гой! В этот конструктор нельзя играть!»
Занавес!
Что сказать? Действительно, в Египте евреи для сохранения национальной идентичности говорили на своем языке, называли детей еврейскими именами и носили отличную от всех одежду. С тех пор прошло много лет, и с годами традиции этой сепарации лишь упрочнились: теперь ортодоксальное общество сепарируется не только от своих нееврейских соседей, но и от своих же соплеменников прямо внутри своего же государства.
Ультраортодоксальные общины отделены своими собственными системами образования, своими средствами массовой информации, своей отдельной (со знаком кошерности!) литературой — и не святыми книгами, а детскими и беллетристикой. Есть своя эстрада, свой кинематограф. Рвется с языка — «есть своя параллельная цивилизация», и, боюсь, я не так уж преувеличиваю.
Но нет предела совершенству. Отдельных школ и садиков оказалось недостаточно: появились отдельные игрушки.
Всем знаком конструктор «Плеймобиль»: разноцветный мир пластмассовых человечков. Человечки живут в уютных домах, ходят в школу и на работу, летают на самолетах и ездят на автобусах, лечатся в больнице, отдыхают у моря и на пикниках, всей семьей ходят развлекаться в парк аттракционов. Обычная, в общем, жизнь у этих человечков, с радостями и горестями.
Плеймобиль. Обычная жизнь пластмассовых человечков
Но эта пластмассовая жизнь полна опасностей для харедимного ребенка. Нет, речь не о тех опасностях, о которых вы подумали: что ребенок переволнуется, играя в больницу или в полицеский патруль. Опасности гораздо более серьезные: декольте у пластмассовой мамы (нескромно!), рождественская елка у пластмассовых ребятишек (не наше!), двуспальная кровать в спальне у пластмассовых родителей (гевалд!). Как быть?
Решение простое: под аплодисменты публики на сцене появляется «Глатплей», кошерный «плеймобиль». Коробки похожего размера, игровые наборы структурированы под оригинальный «плеймобиль»: есть большие наборы, средние, есть одиночные фигурки. Ничего не понадобилось изобретать или разрабатывать, все взяли с готового. И те же пластмассовые человечки, которые, правда, живут совсем иной жизнью, родной и близкой всякому харедимному ребенку. Глат-человечки играют на городских детских площадках, торжественно восседают за субботним столом, в семьях рождаются дети. Никаких барышень в брюках или с декольте, никаких кинотеатров или пляжей. Все «наше», все кошерное.
Какова цель этой сепарации, выставления столь жестких границ? Не только сохранить собственный этнос, но в первую очередь оградить людей, в особенности детей, от влияния чуждой среды. Ведь всякому понятно, от песни про Красную Шапочку до яичницы с беконом один шаг.
Способов оградить молодое поколение есть несколько. Можно объяснять детям, почему такой образ лучше иного. А можно категоричнее: иного образа жизни в нашем мире не существует. Ну или существует, но где-то там, в джунглях, где не следует появляться из-за подстерегающих нас провокаций: вкусной (некошерной или недостаточно кошерной) еды, заманивающими (недуховными) развлечениями, красивой (нескромной) одеждой. Все это видеть детям незачем, и знать, что оно в принципе существует, тоже необязательно.
Кошерный аналог плеймобиля. Иного образа жизни не существует!
Такое воспитание дает свои плоды. С памятной игры Рухамы с подружкой в «Городок» прошло пять лет, девочкам было уже по двенадцать лет. Мы вместе с детьми съездили в Тимну на «Дождь метеоров», великолепный астрономический праздник для всей семьи. Ночь, персеиды, мы с детьми лежим, обнявшись, на траве и загадываем желания под каждую падающую звезду… Космос!
Рухама вернулась из этой поездки переполненная впечатлениями и жаждала с кем-нибудь поделиться. Но с кем? Мы там были с ней, с нами не поделишься. Бабушка с дедушкой тоже прочитали про нашу поездку в блоге, им не расскажешь. Поэтому, делать нечего, пошла Рухама все к той же подружке. Начала рассказывать: «Поехали мы в Тимну…» Подружка сразу спросила: «А где это — Тимна?» «Двадцать километров до Эйлата», — ответила Рухама, и ошеломленная, услышала: «А где это — Эйлат?»
Да, двенадцатилетний ребенок, израильтянин, не знает, где это Эйлат. Потому что Эйлат — это не наше, это не Иерусалим, не Бней-Брак или, на худой конец, Бейт Шемеш или Бейтар Элит. Отсекается не только неугодный образ жизни, но и целые неугодные части нашей же страны.
С одной стороны, смешно поднимать детскую игру на принципиальный уровень. Да и далеко не все ультраортодоксальное общество такое — многие ходят и в кинотеатры (со всяческими оговорками), и ездят в Эйлат (тоже, конечно, по усеченной программе), и ходят в парки аттракционов. Но оголтелые массы — те самые, которые задают тон демонстрациями и ведут за собой толпы голосующих «за кого положено» на выборах — выбирают не только нужных им политиков, но и соответствующих пластмассовых человечков.
Как им это удается? Прибирая к рукам человеческие души с младенческих лет, регламентируя каждый шаг, включая игрушки, книжки, песни и образ жизни в целом, наши «инженеры человеческих душ», руководители ультраортодоксального общества, управляют массами. И массы рады, что характерно, чтобы ими управляли — ведь так гораздо проще жить. Когда тебе все объяснили, проинструктировали и даже продали правильный детский кошерный конструктор.
Автор: Лиза Гуллер
