Ответ неутешителен: никак. У маленького ребенка нет достаточного жизненного опыта, чтобы отличить секретную информацию от общедоступной, и, тем более, разделить посторонних людей на тех, кому можно говорить, и тех, кому нельзя, и тех, кому можно рассказывать только что-то определенное. Чем меньше ребенок, тем проще его отношение к информации: всем интересным имеет смысл поделиться, а то, что важно мне, наверняка, важно и всем окружающим. Именно поэтому ребенок с одинаковым пылом рассказывает бабушке про зайчика в телевизоре и соседке-сплетнице про вашу с мужем ссору. Для него все эти события одинаково занимательны, а все люди одинаково хорошие. И понять, почему за рассказ о смешном зайчике мама улыбалась, а за рассказ о смешных криках на кухне – ругала, совершенно невозможно. Чем меньше ребенок, тем больше родителям нужно контролировать свою речь и свое поведение. Ребенок в данном случае это прослушивающий аппарат, настроенный на вещание всему миру. Поэтому то, что не должно прозвучать «в эфире», не должно доходить до детских ушей вообще.
Со временем у ребенка самого появляются события, о которых он не хочет рассказывать: какие-то неприятные инциденты, нелепые ошибки. Рассказывать всем о том, о чем сам ребенок предпочел бы умолчать, не только неэтично по отношению к нему, но и не позволяет ему наглядно понять, где проходят личные и семейные границы. Напротив, если перед тем как рассказать о каком–то событии, связанном с ребенком, родители спрашивает его разрешения на это, а в случае запрета - меняют тему, ребенок получает яркий пример того, что не все допустимо рассказывать чужим людям, и почему другим может быть неприятно, если он рассказывает о них без разрешения. Кроме того, родителям не приходится читать пространные нотации, употребляя абстрактные понятия: «тайна» и «границы дозволенного». Вместо этого можно сказать, что так же, как ребенок не хотел, чтобы мама рассказывала, как он расплакался на утреннике, мама не хочет никому рассказывать о каком-то своем событии, свидетелем которого он был.
Такой способ не только интуитивно понятен ребенку, он еще и наименее травматичен. Ведь чем меньше ребенку лет, и чем больше родители настаивают на соблюдении семейных тайн, тем тяжелее ребенку жить с таким грузом. Сохранение тайны для ребенка это большая эмоциональная нагрузка, нельзя об этом забывать. Он может потратить на это столько энергии, что у него просто не останется душевных сил на многое другое, в основном, на общение. Кроме того, необходимость сознательно лгать, изворачиваться и следить за своими словами, невероятно тяжела. Он, зачастую, начинает ограничивать свои контакты с другими детьми, боясь случайно выдать семейную тайну. Чем больше в семье секретов и чем меньше у ребенка в силу возраста способностей отделить секретное от общедоступного, тем тяжелее ему соблюдать установленные рамки. В более старшем возрасте, необходимость изворачиваться и тщательно следить за словами, чтобы не прогневать родителей, может создать у него ощущение, что все вокруг заврались, и сам он живет во лжи, даже если его всего лишь просили не рассказывать о каких-то обстоятельствах семейной жизни. Такая эмоциональная нагрузка может привести и к необъяснимым на первый взгляд проблемам в поведении, к конфликтам в семье и к невидимой поначалу травме, последствия которой всплывут только через много лет.
