Глава пятая. На королевской конюшне
(Предыдущую главу см. здесь)
Друзья поспешили в сторону того загадочного места, которое человек с хлыстом назвал «конюшней». Это оказалась большая просторная хижина, в которой стояли лошади всех мастей: от невысокого, в яблоках, пони, до громадного черного арабского скакуна. Лошади были повсюду: в стойлах одни жевали нежнейший клевер и заедали сочной морковкой; рядом, в широкой ванне, другим причесывали гриву и вплетали в хвосты банты; неподалеку возвышалась великолепная золоченная карета, в упряжке которой сгорали от нетерпения одетые в дорогую ткань прекрасный кони.
У Жеребенка от этого роскошества захватило дыхание:
- Вот бы взяли они меня в свою семью! – с восхищением прошептал он, потому что говорить у него не хватило смелости.
И снова появился суровый конюх.
- Это что за уродец? – спросил он сам себя, - а ну-ка, посмотрим, - он подошел поближе к Жеребенку и внимательно осмотрел его. - Ладно, оставайся, - сказал он после осмотра и тихонько стукнул его кнутом по спине, для профилактики.
- А это что за красавцы? – продолжал разговор с самим собой усатый человек, - одноглазый конь и хромой пес. Да уж, компания подобралась отличная, - засмеялся он и почесал пузо, - ладно, живите пока здесь, а то вас выгонишь, а вы помрете. Не хочется потом совестью мучиться. Много вы не съедите, надеюсь? – и он выразительно посмотрел на животных. Те закивали головами, обещая много не съесть.
- Ладно, идите в стойло, - и он опять для профилактики стукнул их хлыстом по спине.
Так началась для друзей новая жизнь. Оказалось, что попали они в королевский дворец на самую королевскую конюшню. Великолепная упряжка пышущих паром лошадей возила королевскую чету в золоченной карете, а принц и принцесса частенько выбирали себе молоденьких и резвых скакунов для своих прогулок по парку.
Кобылы из королевской конюшни были настоящими красавицами: статные, холеные, настолько прекрасные, что от вида их захватывало дух, а от прикосновения проносились мурашки по коже. Гривы их украшали жемчуга, в хвостах сверкали серебряные нити; сбруи их переливались драгоценными камнями, а подковы были сделаны из чистого золота.
Кобылы целые дни проводили в заботе о своей красоте. Они вычищали спины от мух и грязи; вылизывали шерсть, чтобы она блестела и лоснилась; бегали к ближайшему пруду с золотыми рыбками, чтобы проверить, все ли в порядке с прической, белы ли зубы и не торчат ли из носа волоски. И хотя времени на воспитание жеребенка у них катастрофически не хватало, прелестницы все же умудрялись окружить его заботой и лаской.
- Хи-хи-хи, - смеялась одна, крупная кобыла в яблоках, - какой маленький, какой хорошенький!
- Хе-хе-хе, - подсмеивалась другая, меленькая черненькая кобылка с сияющим взглядом, - какая симпатичная кривая мордочка!
- Ха-ха-ха, - ржала третья, стареющая коричневая лошадь, - какой забавный уродец!
«Вот оно счастье!» - восхищенно думал Жеребенок, купаясь в ласке.
Новые мамаши кормили жеребенка сладкими апельсинами и клубникой, задаривали его подарками: щеточками для укладки гривы, лосьонами для отгона клопов, и даже тапочками для защиты копыт от вредного влияния колючек, грязи и прочих гадостей. Малыш нежился в роскоши и удовольствиях, в поцелуях и пощипываниях, в насмешливых прозвищах и лукавых улыбках. И только одного лишь не видел он от своих приемных родителей – искренней любви.
А еще его учили придворным танцам.
- Зачем мне эти выкрутасы? – ныл Жеребенок.
- В жизни всякое пригодиться, - сурово отвечала старшая кобыла, и продолжала,- и-раз, и-два, и-три, поворот...
А что же наши друзья? Одноглазый Конь был решительно недоволен жизнью на королевской конюшне. Он целыми днями валялся на соломе, жевал апельсиновые корки и нудил:
- Вот они, разрядились, точно крали, - ворчал он на красавиц-кобылиц, - тьфу, смотреть противно! Эй, ты! – кричал он самой молодой и самой изящной из них, - поди, что ль, делом займись!
- Сам займись! – огрызалась кобылка.
- Тьфу, - опять плевал Одноглазый Конь и принимался за новую корку, - а эти, - продолжал он, глядя на статных, чуть вспотевших от бега, скакунов, - тьфу! Разоделись в парчу и бархат, совсем и на коней не похожи. Ослы маскарадные! Тьфу!
А на самом деле Одноглазому Коню страстно хотелось надеть на спину такое же седло из мягкой кожи, нацепить на копыта такие же чудесные золотые подковы и, так же, как скакуны, чуть лениво, но сгорая от гордости, возить хорошенькую принцессу.
А вместо этого он лежал на соломе, жевал корки и ругался:
- Тьфу, тьфу, тьфу!
Хромой Пёс, наоборот, купался в лучах славы. Он весело носился по королевской конюшне, звонко лаял на величавых кобыл и ловко чесал за ухом обрубком четвертой лапы. Но самым любимым занятием его было хватать лошадей за хвост, отчего красотки хохотали до упаду, а довольный Пёс радостно скулил.
И вот однажды Жеребенок заболел. У него начались жар, он ничего не ел и не пил и лишь жалобно стонал.
Красавицы-кобылы тут же отвернулись от малыша. Им совсем не интересно было ухаживать за больным и слабым ребенком.
- Фи, какая гадость, - протянула одна.
- Фе, какая мерзость, - прикрыла хвостом носик другая.
- Фу, какое безобразие, - фыркнула третья.
Делать нечего – пришлось Одноглазому Коню отшвырнуть апельсиновые корки и заняться лечением. Он приносил Жеребенку воду из пруда, вытирал слезы, вытекавшие из его глаз и кормил его целебным клевером.
Наконец, когда Жеребенок немного поправился, Конь сказал:
- Надо отсюда уходить.
Но Хромой Пёс неожиданно отказался:
- Я никуда не пойду, - сказал он, - мне здесь нравится.
Рисунки Владимира Кадырбаева
Продолжение следует
